Один из американских критиков сказал: «Мир не готов читать этот роман. И я не хотел бы жить в мире, который был бы готов читать этот роман». Но, может быть, время «Шатунов» уже настало? Если вы, как и создатели спектакля, готовы поверить Мамлееву, что «на свете не может быть полностью злых людей. В каждом есть частица добра, которую можно разбудить…» – добро пожаловать.

Юрия Витальевича Мамлеева вполне можно включить в продолжение логической цепочки: Гоголь, Достоевский, Сологуб… Мамлеев. Родоначальник литературного течения «метафизический реализм» изобретает новых «раскольниковых» на смену старым. Те изжили себя, а поиск неведомого и тоска по непознаваемому остались. «Шатуны» больше чем роман, больше чем текст. Это сверхлитература. На первый взгляд она может показаться несуразной, кособокой, провокативной и грубой, но за этим поверхностным впечатлением скрывается «отчаянная нежность» и самоирония. Герои спектакля, словно подростки-максималисты, которым мало земного комфорта, они жаждут «сверхтайны». Но беда в том, что человек не может узреть тайну Бытия, не может стать Богом. Его удел нестись со всеми своими слабостями и пороками по проторенной колее, разбиваясь о всё те же извечные неразрешимые вопросы: «Русь, куда ж несешься ты?» и «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Только, не найдя ответа, им остается лишь брести «с выпученными глазами, по одинокому шоссе навстречу скрытому миру, о котором нельзя даже задавать вопросов».